Русская и европейская живопись XVIII—XX вв. из собрания Курской государственной картинной галереи имени А.А. Дейнеки.

По установившейся традиции летом в Выставочном зале мы экспонируем историческую часть коллекции. Цель проста. Мы хотим дать зрителям представление о характере собрания галереи, в котором есть произведения европейских, русских и советских художников. Идею нынешней выставки можно сформулировать так: «фигура/фигуры в пейзаже в трактовке художников XVIII—XX веков» – от придуманного условного пейзажа – к натурным впечатлениям и пленэру.

Предметы и персонажи в картине всегда даны на каком-то фоне. Он может быть условным – золотым как в иконе, нейтрально-темным, светлым и т.п. Пространство в этом случае роли не играет и условный фон – белый, цветной, золотой – фиксирует наш взгляд на главном мотиве. Фон может представлять и некое пространство, в котором находится герой или многофигурная сцена. Живопись Нового времени (как принято называть все этапы после Ренессанса), подчиненная законам прямой перспективы, в качестве фона мыслит реальное окружение – чаще всего пейзаж.

Портретное изображение на фоне зелени и голубого неба появилось в эпоху Возрождения. Этот прием использовался веками: сам вид и состояние природы (утро или меланхолические сумерки) служат дополнением к портретному образу. «Портрет В. С. Михалкова» на фоне Рима работы неизвестного и «Великая княжна Александра Павловна» В. Л. Боровиковского иллюстрируют существование этой традиции в живописи конца XVIII – начала XIX века.

В живописи ХХ столетия фигура в пейзаже довольно часто не портрет, но пленэрная штудия, в которой художника более всего интересует передача световоздушной среды, окутывающей модель. В названии работы О. А. Гостева есть слово «портрет», но в действительности перед нами еще одна версия «Девушки освещенной солнцем», где физиогномическая и психологическая характеристика модели ни художнику, ни зрителю не интересны, в отличие от рефлексов цвета, окрашенной тени и атмосферы летнего дня.

Фигура и фон могут поменяться местами, в таком случае главная роль будет принадлежать ландшафтному мотиву. Жанр “paysage moralisee” (пейзаж с мелкофигурной сценой на мифологический или библейский сюжет) появляется на исходе средневековья. Растущий интерес к изображению природы и пространства в живописи XVII—XVIII столетий снижает необходимость дополнять пейзаж сюжетами, сосредоточивая взгляд на ландшафте. Фигуры окончательно превращаются в стаффаж, необходимый для оживления, нравоучительный смысл становится почти излишним. В галантной сцене «Общество в парке» похожие на куколок фигурки кавалеров и дам – не более чем дополнение к закатному виду регулярного парка. В «Крымском пейзаже» Э. Пастино не сразу заметные фигуры путников нужны для масштаба и создания «восточного» колорита.

Пейзажный фон в работе Раффаэлло Чекколи «Группа греков» наделен два ли не большим значением, чем изображения персонажей на переднем плане. Вид Афин (с Парфеноном, холмлм Муз, памятником Филопаппу и колоннами храма Зевса Олимпийского) – не просто топография, но утверждение величия и славы Древней Греции. Именно на таком фоне должны быть изображены славные представители Греции новой – придворные греческого короля Оттона I (баварского принца из династии Виттельсбахов), одетые в церемониальные костюмы.

Пейзажная трактовка темы очевидна в картине В. Д. Поленова «На Генисаретском (Тивериадском) озере» из цикла «Из жизни Христа». Художник использовал традиционный для русской живописи сюжет: одинокий путник на дороге. С глубокой сосредоточенностью Христа соотносится окружающая его вечная природа. Перед нами подлинный вид Галилеи, куда ездил Поленов, чтобы увидеть собственными глазами не менявшийся тысячелетиями пейзаж и написать этюды.